(написано для Патреона в октябре, здесь — сокращенная версия)
Когда я думаю о блогерстве, я представляю себе пересекающиеся окружности.
Внутри каждой окружности есть центр — это блогерка.
Окружность — это её подписчицы.
Чем больше аудитория у блогерки, тем шире этот круг заинтересованных вокруг неё.
Пока всё достаточно просто, правда?
Но дальше всё сложнее.
Это не просто статичные круги, существующие в вакууме. Это скорее следы от дождевых капель на поверхности реки: культура формально движется куда-то, на глубине есть водовороты и глубинные течения, а на поверхности видны люди, свидетельствующие то, что они проживают — несколько веков назад они бы делали это в переписке.
(у Шодерло де Лакло вышел самый громкий эпистолярный французский роман 18 века «Опасные связи», много раз удачно экранизированный в наши дни — кому ближе версия постарее с Мишель Пфайффер и Умой Турман, а кому версия поновее с Риз Уизерспун и Сарой Мишель Геллар) или в бумажных дневниках («Дневник обольстителя» Кьеркегора родом из 19 века, «Страдания юного Вертера» из 18-го)
Вот блогерка начинает что-то писать, вот круг вокруг неё всё шире и шире, вот она уходит на другую площадку или начинает новый параллельный «более личный блог для своих», круги постоянно ширятся, наползают друг на друга, расширяются до полного слияния с поверхностью, становясь такими популярными, что уже они сами — современная культура, которая формально куда-то движется, как река.
А ещё многие из этих кругов взаимодействуют друг с другом, центр одного круга тогда находится на окружности другого (иногда это взаимно и явно, но бывает, что и нет).
Побывав за пару десятков лет и в центре кругов, и на окружностях — я четко различаю разницу между этими позициями.
Эти позиции неравны.
Причем в обе стороны.
С одной стороны (и это заметно всем и про это многие говорят и имеют это в виду), у блогерки есть аудитория, а у подписчицы — не факт. Поэтому слова блогерки будут более заметны, она в более влиятельной позиции, чем подписчица. Здесь может быть власть удалить комментарий, не вчитаться, не считать подписчицу себе равной. Про этот перекос власти много говорят.
Но есть и другая сторона. И я хочу поговорить о ней.
Через месяц после публикации этого поста моя подруга Стелла рассказала, что у этой другой стороны есть умное название: парасоциальные отношения (parasocial relationship).
Впервые про парасоциальность заговорили Donald Horton и Richard Wohl в 1956 — и тогда, конечно, они даже не подозревали, насколько актуальной станет эта тема для нынешних инфлюенсеро_к и их читател_ьниц!
В русскоязычном интернете я нашла только одну статью двухлетней давности: «Мой лучший друг меня не знает». Что такое парасоциальные отношения на «Ноже».
Когда я зарегистрировалась в жж в 2004 году, я написала рядом со своим никнеймом: «наблюдатель». Это была наиболее комфортная роль для меня в огромном мире «профессионального жж» — тогда только-только открыли регистрацию для всех, не по приглашениям, как раньше (меня пригласить раньше было некому), жж тогда был тусовочкой для московской журналистской элиты, которой мне нечего было предложить.
Я в то время писала на другой платформе — маленькой и непрофессиональной, ещё менее заметной на радарах журналистской элиты, чем дайри или лиру.
На той платформе меня окружали примерно похожие по размеру окружности блогерки. Мы все читали друг друга, нас всех читали от двадцати до двухсот человек — редко меньше или больше — и мы чувствовали в разговорах себя на равных. Как будто соседи в коттеджном поселке собрались обсудить, у кого какие новости.
В жж вместе с тем мой статус был именно что «наблюдатель», я стояла там на окружности многих блогерок, не будучи сама центром никакого круга.
В этой анонимности было столько притягательного!
Я знала о тех, кого читала, довольно много. Я смотрела их фотографии, знакомилась с их домом и котами или собаками, я забиралась в их мысли и узнавала, что у них было на завтрак. Я следила за ними в формате «один мой день» и могла ничегошеньки не открывать о себе в ответ. Меня как личности для них не существовало. А они для меня были понятными, известными и увлекательными.
Пройдет десять лет (плюс-минус), я заведу телеграм-канал, он станет достаточно популярным, чтобы мне начали писать в личку или меня начали узнавать на улице.
Теперь я стану блогеркой, о которой некоторые прохожие знают больше, чем мой стоматолог, оставаясь для меня чистым листом. И я пойму, как странно это ощущается, когда с тобой говорят так, как будто мы хорошо знакомы, а ты про этого человека вообще ничего не знаешь.
Как будто мне стерли память, а лучшей подруге об этом не рассказали. И она так рада меня видеть! А я не понимаю, кто это.
Теперь я могу сидеть в кафе с подругой, а с соседнего столика прилетит: о, Лена, я тебя читаю! И у меня вмиг пропадет аппетит, и я буду судорожно соображать, о чем теперь можно говорить с подругой за завтраком, учитывая, что рядом сидит знающая что-то обо мне персона.
Теперь я могу гулять по городу с подругой-блогеркой, а встречные люди будут улыбаться со значением: они знают либо меня, либо ее, либо нас обеих. Никакой тебе анонимной прогулки, если выглядишь узнаваемо и оформляешь ежемесячный дайджест своими фоточками.
Эта другая сторона неравенства блогерки и читательницы — то, о чем редко говорят, но я частенько чувствую это на себе.
Есть довольно много власти в том, чтобы не раскрывать себя. Чтобы не показываться. Чтобы жить на окружности. Чтобы знать всё о второй стороне, но не раскрывать себя в ответ со всеми личными историями, фотографиями собак и детскими травмами.
Когда мне пишут те, о ком я ничего не знаю, в ключе «я долго тебя читаю и чувствую, что мы так хорошо знакомы», я напоминаю себе, что они не знают, что обладают этой властью. Но они ею обладают.
А ещё я напоминаю себе, что сколько меня ни читай, невозможно познакомиться со мной, не раскрывая себя. Потому что знакомство — штука обоюдная и взаимная. А вживую я гораздо больше, чем когда-нибудь смогу выразить в тексте.
И куда менее удобная.
Добавить комментарий