(написано для Патреона в марте, здесь — сокращенная версия)
Время от времени я сталкиваюсь с контентом на тему целеполагания или управления задачами. И почему-то самый частый пример, который приходится к слову у авторов этого контента, это «вот, скажем, поставили вы перед собой цель похудеть на 10 килограммов…».
Количество килограммов флуктуирует, а цель остается — вижу именно такие примеры чаще всего. Сил моих больше нет. Поэтому пишу этот пост.
О фэтфобии и диетической культуре можно говорить бесконечно; они окружают нас и прячутся в том, как мы относимся к себе и другим. Сегодня я хочу посмотреть на них с точки зрения целеполагания: почему цель «сбросить Х кг» токсична, нереалистична, жестока и подкрепляет опасные для жизни убеждения.
Я сформулировала свой протест в шести пунктах и подкрепила идеи цитатами из источников, в которых можно покопаться подробнее при желании. Спорить я не хочу, я хочу изложить свою (выстраданную и устойчивую) позицию.
Поехали!
1. Цель «сбросить Х кг» нереалистична (или: диеты не работают)
Исследования показывают, что даже если люди теряют вес, они приобретают его обратно спустя месяцы и годы (в литературе логичное последствие попыток похудеть называют «диетические качели» или «кругооборот веса»).
Отчеты и фоточки «до и после» собирают в момент резкого (и временного) снижения веса, когда качели набирают разгон. Но когда маятник веса симметрично ухнет в обратную сторону — почему-то никто не будет в этом винить диетическую культуру и неработающие системы «похудения» (которые по факту сплошное мошенничество). Будут винить ту (или того), кто худели: якобы причина в том, что «не хватило силы воли», не до конца соблюдали правила, срывались или что-нибудь ещё.
Включается система виктимблейминга, выгодная диетической индустрии: виноват человек! Замалчивается тот факт, что снизить и удержать вес могут единицы (это редкая и генетическая особенность, этому нельзя научиться), а остальные неминуемо вернут сброшенное и наберут ещё сверху.
Материалы и цитаты:
Эвелин Триболи и Элиза Реш, «Рабочая тетрадь по интуитивному питанию»:
Мощные природные компенсаторные и адаптационные механизмы усложняют большинству людей продолжительное снижение веса. Это позволяет бизнес-модели, лежащей в основе диетической индустрии с оборотом почти 60 миллиардов долларов в год, привлекать и удерживать клиентов практически без труда. Это единственный в своем роде бизнес: производит продукт, который не работает, а потребители винят самих себя.
Юлия Лапина, «Тело, еда, секс и тревога: Что беспокоит современную женщину. Исследование клинического психолога»:
Любая система взглядов может стать новой религией: коммунизм с его стремлением создать общественную собственность на средства производства, фашизм с идеей создания высшей расы. И, как бы странно это ни звучало, – диетическая культура с ее ритуалами, моделями-иконами, жесткими табу и наказанием ослушавшихся: если ты ела после шести, тебя ждет расплата в виде лишних килограммов и ты обязан искупить их в спортзале.
У «диетического» мира много общего с системой секты. К примеру, ритуалы – 20 приседаний, 10 отжиманий и 5 скручиваний – примерно как епитимья на 50 поклонов на какое-то время снимают чувство вины. Здесь есть магические объекты (еда), помогающие или мешающие достижению просветления, то есть сакрального похудения. «Девочки, толстеют ли от клубники? А то так хочется», – спрашивают участницы интернет-форумов в надежде на индульгенцию. Авторитетные гуру, хранительницы Великого Культа Худобы, непреклонны: можно только чуть-чуть, и то если у вас нет грехов в виде складок в разных местах тела.
Virgie Tovar, «You Have the Right to Remain Fat»:
Dieting is a practice of fatphobia. Dieting is the result of unresolved fatphobia. We become terrified of what it would mean for us to be fat because we understand fundamentally how poorly fat people are treated. We transpose that bigotry onto the fat itself, rather than placing the blame where it belongs: on the culture that created and promotes injustice and fat hatred. We thereby, perhaps unintentionally, end up blaming fat people for the bigotry they are experiencing. Even though fatphobia is culturally pervasive and treated as if it’s a totally normal part of everyday life, it’s important to recognize that it is a form of bigotry that really harms people and that must be eradicated.
2. Организм не на стороне снижающего вес
У каждого из нас есть так называемый «сет-пойнт», наиболее подходящий нашему телу в нынешних условиях вес тела (кстати, при голоданиях и других самоистязаниях сет-пойнт растет).
Если тело оставить в покое и не запрещать себе есть еду, оно придет в сет-пойнт и вес перестанет прыгать.
Наше тело соответствует тому, какие мы и как мы живем: наша генетика плюс всё, что мы делали со своим телом, плюс условия жизни плюс особенности питания, ментального состояния и физической активности.
Наше тело очень старается помочь. Его основная функция — поддерживать в нас жизнь. Поэтому когда мы начинаем себя травить и мучать, тело начинает усиленно выживать. Бросает вторичные дела (например, хуже сосредотачивается в интеллектуальных задачах) и спасается физически: экономит силы, ищет, чем бы подкрепиться.
Диеты ощущаются телом как насильственный голод, поэтому в такой ситуации оно учится, во-первых, мудрее использовать то, что дают (расщепляет мышцы, замедляет метаболизм), а во-вторых, запоминает на будущее: если такое же наступит опять, мы были готовы (после голода будет запасать энергию и откладывать ее про запас).
Это естественный процесс: клетки тела не понимают, что мы на «модном детоксе» — для них это то же самое, как два века назад голод в неурожайный год, действуют они в обоих случаях одинаково. Ищут способы выжить! Именно поэтому при голодании все мысли занимает еда — это организм намекает нам, чего ему надо срочно найти. Тело мощный живой организм. Мы не победим его умом или силой воли. Оно куда мудрее нас.
Материалы и цитаты:
Риски диет из канала «Отличное тело»:
1. Расстройства пищевого поведения.
2. Дефицит нутриентов.
3. Нарушение “сонастройки”: неспособность распознавать сигналы организма, свидетельствующие о голоде, насыщении, достаточности физической активности и потребности в отдыхе.
4. Усталость, быстрая утомляемость, апатия.
5. Головокружения, головные боли.
6. Раздражительность, чувство злости из-за голода.
7. Компульсивное переедание, компенсаторное поведение.
8. Постоянная активация симпатической нервной системы, постоянно повышенный уровень кортизола.
9. Ощущение потери контроля, когда дело касается еды.
Картинка из книжки Ruby Elliot «It’s All Absolutely Fine: Life is Complicated, So I’ve Drawn it Instead»
3. Стремление худеть отвлекает от полноты жизни
Я начну с того, что от анорексии умирают чаще, чем от любого другого психического расстройства.
Кстати: анорексией могут болеть не только худые люди, но и толстые. Нельзя увидеть, есть ли анорексия у человека — так же, как и булимию и прочие расстройства пищевого поведения, ее можно скрыть от окружающих.
А когда мы постоянно проверяем, что и когда едим, мы приобретаем новое психическое расстройство — орторексию.
В социуме нас хвалят, когда мы худеем (писала об этом) — хотя этому часто сопутствуют болезни, душевные терзания, жизнь в условиях недостатка еды, изнуряющие тренировки и другие страдания. Мы как будто мучаемся, чтобы заслужить уважение и принятие. Как будто с нами ещё не всё в порядке. Вот когда похудеем!.. тогда якобы всё начнется по-настоящему. Мечта о великолепном будущем, из-за которого мы не можем спокойно жить в настоящем с нынешними (вообще-то уже достаточно хорошими) собой.
По статистике из фильма Embrace, 70% девушек недовольны своим телом и более половины девочек от 5 до 12 лет хотят похудеть.
По данным исследований, типичная фотомодель худее, чем 98% американских женщин.
Патриархат и диетическое мышление навязывают нам нереалистичные стандарты «молодости и красоты» и утверждают, что никто не может быть довольной собой, нужно постоянно двигаться к ускользающему и недостижимому горизонту (на что мы тратим кучу сил и времени).
Так же, как нам продают картинку юной девочки в журналах и кино (ни морщинки, узкие бедра, взгляд олененка Бэмби, на теле нет волос, кроме прически), в магазинах фэтфобная культура указывает: будете вот такими, сможете что-нибудь себе купить у нас. А пока вы недостаточно хороши, будьте добры истратить свою жизнь на то, чтобы похудеть и не стареть (то есть — отказаться от жизни, от естественных проявлений наших тел).
В фильме Embrace показано, что «плюс сайз модель» обладает теми же формами, что и средняя женщина по стране. Почему в моделинге это исключительный, «большой» размер — а в реальности средний, наиболее популярный? По той же причине, почему в масс-маркете часто одежда заканчивается на L, как будто людей толще не бывает или это редкость, ради которой не стоит даже и заморачиваться — но по улицам ходят разные женщины с разными телами, и L скорее что-то среднее, вовсе не «large».
В феминизме есть понятие male gaze — мужской взгляд, оценивающий привлекательность женщины. С этого взгляда сняты фильмы, ему подчиняются журналы. На него работают мультимилионная пластическая хирургия и фэтфобная лукистская диетическая культура. Ценность женщины приравнивают к «привлекательности», которую всегда оценивают снаружи — через male gaze.
Выход из этой ловушки (из игры, в которую никто не может выиграть) — через возвращение своей ценности себе. Если я сама решаю, всё ли со мной в порядке, мне не нужно никому специально нравиться. Если я опираюсь не на внешнюю валидацию (одобрение и восхищение), а на внутреннюю уверенность в себе, со мной уже всё хорошо.
Те, кому это не нравится, могут со мной не взаимодействовать. Я как-нибудь переживу. Наверняка найдется достаточно персон, которым интересно с заведомо достаточно хорошей мной, опирающейся на себя.
Мне не интересно слышать оценку своей внешности, молодости или фигуры. Это не то, что мне интересно обсуждать. Гораздо увлекательнее для меня видеть, как я с годами меняюсь — и я заворожена тем, что меня ждет впереди старость. Я её не боюсь. Она ощущается для меня удивительным трансформирующим временем.
Однако ролевых моделей для graceful aging вокруг совсем мало. Я начала собирать подборку книг об этом и поделюсь как-нибудь в отдельном посте. А здесь давайте подумаем, почему такого контента мало.
Вспомним сериал The Morning Show, где героиня Дженнифер Энистон выглядит плюс-минус так же, как во время съемок «Друзей», а её коллега Митч имеет право на морщины, которые «украшают мужчин» (обоим актерам за пятьдесят).
Женщины тоже должны иметь право на старость, на морщины, на не только супер-разглаженное и ухоженное лицо. Пока мы тратим время на то, чтобы выглядеть «привлекательно», мужчины успевают добиваться профессионального и социального успеха. Это несправедливо.
Это должно прекратиться — мы должны перестать верить в необходимость ненавидеть свои тела.
Материалы и цитаты:
Наоми Вульф, «Миф о красоте»:
Стройность и диеты стали главной заботой женщин приблизительно в 1920-м году, когда западные женщины получили избирательное право. «Великий сдвиг» в весе нужно понимать как одно из наиболее значимых событий нашего столетия, как эффективное решение проблемы, связанной с опасностью, которую представляет женское движение, а также экономическая и репродуктивная свобода женщин. Сидение на диете стало самым мощным политическим седативным средством во всей женском истории.
Николь Шнаккенберг, «Мнимые тела, подлинные сущности. Преодоление конфликтов идентичности с внешностью и возвращение к подлинному Я»:
Добровольное голодание и другие отклоняющиеся модели пищевого поведения в действительности являются экстремальным экспериментом с жизнью в попытке отчаянно удержаться за неё. Крайне логично, что этот сокрушительный страх может проявляться в отказе от еды или, вернее, от аппетита. Отказываясь от аппетита, мы отказываемся от врожденной человеческой потребности — желать.
Обнаружено, что люди с диагнозом «расстройство пищевого поведения» (а это любая из диет) демонстрируют подавленный гнев и тенденцию отказываться от проявления себя, от самоутверждения. Отрицание Я и отвергнутый гнев, по-видимому, разворачиваются вовнутрь и направляются против самого человека. Вместо того, чтобы отвечать на нападения других и общества, человек борется с собой и наказывает себя.
Юлия Лапина, «Тело, еда, секс и тревога: Что беспокоит современную женщину. Исследование клинического психолога»:
«Нервная орторексия – расстройство приема пищи, характеризующееся навязчивым стремлением к «здоровому и правильному питанию». Человек, страдающий нервной орторексией, так озабочен «здоровым питанием», что в его жизни не остается места для каких-либо интересов и увлечений. Человек составляет свой рацион исключительно из «полезных» продуктов, их вкус для него не важен. Любое нарушение диеты (употребление «запрещенных» продуктов) вызывает тревожность и сильное чувство вины»
4. На вес, форму тела и здоровье влияют не только еда и спорт
Наш организм — это не автомобиль, в который сколько зальешь бензина, столько он и проедет. Всё существенно сложнее.
Есть генетика. Есть возрастные перемены и естественное замедление метаболизма. Есть гормональные скачки — от таблеток и от внутренних нарушений.
Калории — очень приблизительная мерка. По факту это всего лишь скорость сгорания еды в калориметре — и в нашем теле процессы не такие простые.
На образ жизни и наши возможности влияет не только сила воли, объем съеденного и посещение тренажерки.
Есть ещё:
- наш достаток (возможность выбирать, какую еду покупать и готовить),
- доступность еды, время на выбор и готовку, наличие удобного способа привезти покупки домой, свежесть продуктов и совместимость нашей еды с тем, как и что едят другие домашние,
- нажитые пищевые привычки и умение справляться с эмоциями разными способами (привет эмоциональным триггерам),
- приступы перфекционизма, отбрасывающие нас назад во всех вопросах, включая налаживание здоровых отношений с едой,
- болезни и особенности наших тел, а также экология района, в котором мы живем,
- то, как мы живем всё остальное время, не считая еды (физическая активность? свободное время? тревожность и сложная политическая обстановка?)
- и, наконец, наша ненависть к себе и ее последствия (иногда диета или спортивная нагрузка становятся социально одобряемым селф-хармом, наказанием за полученное удовольствие).
5. Вес и форма тела не связаны со здоровьем напрямую
Вообще-то по результатам исследований безопаснее быть одинаково толстой, чем раскачивать диетические качели туда-сюда.
Но по мнению общества, если ты не пытаешься стать моложе и худее — ты ленивая и нездоровая, а также слабая и несчастная.
При этом Джессамин Стэнли, скажем, занимается йогой куда чаще меня. У неё выше выносливость и сила рук. Она и толще, и атлетичнее меня.
У толстоты нет прямой связи ни с чем, это только один из факторов, как цвет кожи или шрамы на теле. Джессамин — только один пример из миллиона возможных.
Кроме того, никто нам не должен быть привлекательной или здоровой. Это не наше дело — что происходит с телами других людей. Если нашего мнения не спрашивают, лучше оставить его при себе.
Вспомним истоки бодипозитива. Это движение появилось с того, что черные фэт-активистки сказали: в мире нужно больше места для нас и наших тел. Постепенно бодипозитив стал хэштегом для худых белых инстаграмных блогерок, попивающих смузи после воркаута.
Когда название ушло в массы, идея движения сильно сдвинулась (вместо «расширьте возможности так, чтобы они включали не белых и не худых женщин» >> «все тела хороши») — к тому же вместо культа худобы под влиянием бодипозитива усилился культ ЗОЖ. Теперь даже можно не быть худой. Но мы обязаны быть здоровыми! Или как минимум постоянно к этому стремиться.
Тогда как здоровье — это привилегия. А дискриминация по здоровью — эйблизм. Люди, у которых со здоровьем не очень, тоже важны. Не всё можно вылечить и не у всех есть возможность жить в экологически чистом месте и тратить много времени, денег и сил на какой-то там рекомендованный в сториз образ жизни. Пожалуйста, check your privilege и снимите белое пальто. Жить в обществе должно быть комфортно и тем, кто не здоров.
Никто никому не обязана быть здоровой.
А ещё «лишний вес», ИМТ, «ожирение» — грубые и не подтверждённые свежей наукой термины. Мало того, что невозможно определить здоровье по аватарке (а также что худые люди тоже могут не быть здоровыми, сюрприз) — эти слова, даже сказанные врачами, не имеют ничего общего со здоровьем.
Вот перевод мема, который будет чуть ниже, от Маши из канала «Отличное тело»:
Лучшее определение ИМТ, которое я встречала: “Если превратить ваше тело в однородное вещество определенной плотности, а потом равномерно распределить это вещество по дну коробки размером метр на метр, насколько толстым слоем вы будете намазаны”. Если кто-нибудь может мне объяснить, каким местом это связано со здоровьем, буду крайне признательна.
Материалы и цитаты:
Почему не стоит говорить о «лишнем весе» и «ожирении» — из канала «Отличное тело».
6. Толстый — это не плохо
Это последний пункт в моем списке… и он самый важный.
В мире существуют толстые люди. Они такие же классные, как и не толстые люди, так же достойны уважения и любви, до той же степени творческие или вредины, как и те, кто влезают в размеры одежды в масс-маркете.
Толстый — это не «над моими штанами появилась складочка». Это «мне приходится звонить в ресторан, где собираются мои подруги, чтобы убедиться, что у них есть кресла без ручек, чтобы я смогла там посидеть».
Толстота существует по разным причинам. Хотя в нашем обществе легче живется тем, кто попадает под условную общепринятую «норму», мы не можем контролировать свой вес настолько, насколько многим из нас хотелось бы. Кроме того, некоторые люди уже толще других — это факт. Так устроен мир, наши тела разные.
А ещё, как уже было сказано выше, диеты вопреки свои обещаниям в итоге заставляют нас толстеть. Что усложняет нашу жизнь (из-за фэтфобии общества), но нисколько не делает нас хуже.
Наши тела — это не айфон последней модели, который должен быть удобным и вызывать зависть. Наши тела — это обстоятельства, доставшиеся нам, с которыми мы учимся сосуществовать. Это возможность делать дела, обнимать любимых, находить покой и гармонию в себе, валяться на траве с книжкой и есть мороженое.
Мы не обязаны воевать с самими собой, даже если фэтфобное общество нападает на нас на каждом шагу. Мы можем выбрать договариваться с собой и отстаивать свои границы. Уважать потребности своего тела, опираться на факты, не отрицать реальность. Ценить себя.
Когда мы ругаем себя за то, что недостаточно похудели или слишком набрали вес, люди толще нас слышат в этих словах, что они вызывают в нас страх и отвращение. Так проявляется наша фэтфобия, и она разъединяет нас с окружающими, включая сравнение и оценивание.
Когда мы выбираем себе цель «скинуть килограммы», мы укрепляем стигматизирующий стереотип, что худыми быть правильнее.
Когда мы используем все возможные способы снизить вес, мы говорим людям толще нас: «нет ничего ужаснее в моей жизни, чем однажды стать похожей на тебя».
«Когда вы пренебрежительно высказываетесь о своём теле, вы учите окружающих пренебрежению и отвращению к их собственным телам»
(из перевода на канале «Отличное тело»)
Материалы и цитаты:
- книга Sofie Hagen, «Happy Fat. Taking Up Space in a World That Wants to Shrink You» (или тиктоки Софи)
Бонус: отрывок из книги Ruby Elliot «It’s All Absolutely Fine: Life is Complicated, So I’ve Drawn it Instead»
How do I begin to describe what having an eating disorder is like?
I could sit here and tell you horror stories about my experiences with anorexia, bulimia, and binge eating. I could because I’ve been there done that and got the T-shirts in every single bloody size, but if you’ve ever had an eating disorder all that stuff will be very familiar anyway. And if you haven’t, I don’t want to cough up a load of misery porn at you written only in terms of dramatic weight loss or out of control calorie consumption. Those things are just some of the tangible manifestations of a very real and complex mental illness. I want to focus on the bit that happens above the shoulders; about what an eating disorder does to yer noggin.
So, putting aside the fact that I’m (shockingly) not a neuroscientist, let’s call this the mind. (Yes, I know, I could have drawn a brain but I don’t have time for that squiggly nonsense.)
Typically, the mind will be occupied by a load of stuff—thoughts and opinions, hopes and fears, important relationships, things you’re interested in and things you hate, experiences you’ve had and a bit of space for those you haven’t, with all the usual mundane bollocks floating around in between.
In the bottom right hand corner I’ve shown a couple of the biological functions we are all pre-programmed to perform in order to stay alive. They don’t take up a lot of thought-space because they should be pretty straight-forward. We get tired, we need rest, we sleep. We get hungry, the brain shouts «hey, you with the face, make a sandwich or something,» we eat the sandwich and we move on.
Something I think people don’t often get is that eating disorders aren’t really about losing weight or wanting to be thin. Yes, they are often defined by obsessive preoccupation with weight and food and very extreme, often dangerous behaviors around eating, but these are simply the physical mediums through which deep underlying psychological distress is expressed.
This is why it’s inaccurate to call anorexia «a diet that spiralled out of control» or think of binge eating disorder and bulimia as problems attributable to laziness and lack of willpower around food. These are mental illnesses.
I was fourteen when I first developed an eating disorder. I won’t go into what the exact causes of this were (that’s a whole other very complicated kettle of calorie-counted fish), but anorexia took hold very suddenly and aggressively on both my body and mind. After a while I began to struggle with binge eating and bulimia too, and I continued to fluctuate between these for years; sometimes very physically ill, sometimes less so, but always in a pretty consistently disordered mental state.
Here’s a picture of what my mind looked like in the throes of illness.
*Gets out pointy stick like they have in lectures*
So yep, as you can see the small “want the sandwich make the sandwich eat the sandwich» area has grown wildly in size, pushing everything else of and about me to the very peripheries of my mind, its importance eclipsed entirely by eating and a barrage of associated eating-related anxieties and self-loathing. There is very little space or energy left to invest in anything outside of that. And for me that’s one of the most agonizing realities of an eating disorder: being completely consumed by fear of what I am or am not consuming.
Добавить комментарий