Прочность

(написано для Патреона в августе, здесь — сокращенная версия)

В августе я замечаю, что всё неожиданно прочнее, чем мне казалось.

Вещи.

Тела.

Отношения.

Моё катастрофическое мышление знает два варианта: всё или ничего. Как только что-то кренится, нужно либо бросить «сломавшееся», либо срочно зачинить, заменить, отвернуться. Если что-то качается, нужно срочно разобраться и поставить у себя в голове крестик: этого больше нет. Или — ура, проблема снята, всё вернулось к идеалу.

Но мастер мелкого ремонта, которого я зову посмотреть Ужасно Шатающийся И Скрипящий Замок, говорит, что менять его целиком не пришло время, а ещё можно чуточку смазать и тянуть дверь на себя, вот и ладушки.

Мои единственные варианты — починить полностью или выкинуть нахер, заменив новым, более идеальным, ему не нравятся. У него есть третий.

Но после сложной беседы в отношениях никто не сбегает куда подальше, да и отношения не становятся идеальными — нет, они всего лишь чуточку углубляются, обеим сторонам в них можно проявляться всё более резкими сторонами, не боясь, что выставят на мороз и отвернутся.

Но врачи говорят, что какие-то особенности моего тела (или тела кошки Марты) — это given, «дано», это не плохо и не хорошо, надо время от времени наблюдать, но прямо сейчас бежать и предпринимать починку не нужно. Даже более того: нет способа всё окончательно и навсегда в организме починить. Приходится признавать, что всё в каком-то смысле неидеально — и это как раз норма.

• 

• 

• 

И тут мне приходят очередные заказанные на сайте betterworldbooks книжки.

Я идеологически считаю, что это супер-правильно: покупать секонд-хэнд книги, списанные из библиотек. Это дешевле, это экологично (reuse: их уже однажды купили), это гуманно: они лежат и ждут добрых рук, их не возьмут в первую очередь, потому что они не шикарные новые. 

Когда я брала Фаину, она была не новая. По зубам ветеринар насчитал ей 2-3 года. И она, разумеется, тем не менее шикарная — пусть ей долго не находились хозяева, потому что чаще берут породистых (или котёнка, чтобы смотреть, как растёт). Её шикарность связана в том числе с её quirks, личными странностями.

И вот мне приходят заказанные книги. Помятые, с загнутыми страницами, с карандашными пометками, тут вылили на одну что-то, тут надорвали страницу. 

Зубов у них нет, но судя по библиотечным формулярам — многим лет десять, а то и двадцать. Одна книга вышла в год моего рождения, поэтому в электронке ее нет, я заказала вот в бумаге, а она, поди ты, НЕИДЕАЛЬНАЯ. 

Я назвала блог «Неидеальные истории» не потому что неидеальность мне даётся легко. Совсем наоборот — я хочу постоянно напоминать себе, публикуя там каждый очередной текст, что не нужно задрачивать его до идеальности, он и так история.

Я назвала блог «Неидеальные истории» три года назад, переезжая из тумблра, где блог назывался «Лето в голове» — со всеми записями, но не ограничиваясь теперь ни летом, ни головой.

За три года я так и не привыкла к тому, что неидеальные истории — это достаточно хорошо. Вроде да, но иногда всё-таки прорывается страдание по чему-то прекрасному, чистому, идеальному и мучительно недостижимому.

Говорят, мечтать избавиться от перфекционизма раз и навсегда — тоже проявление перфекционизма. Звучит логично. Но как же он мне надоел!

Внутри меня перфекционистка борется с удочерительницей Фаины. И та, и другая внутренняя часть — я, но «я» бываю разная. 

Есть я, которая заказывает секонд-хэнд книжки и умиляется тому, что в них есть библиотечные формуляры и отметки жизни. У этих книг есть история, говорю я себе. А есть я, которой нравится, когда книжки новые и никто их не успел потрепать. Которая не станет есть над книжкой сама и не хочет, чтобы другие ставили на ее книжках пятна. 

Человек, как известно, набит парадоксами. 

Когда я покупала на Амазоне задорого новые книжки, а они мне не нравились и оказывались скучными — я страдала, что на них потрачена куча денег и вообще зачем для такого чтения-проверки новые копии. 

Теперь я страдаю над приехавшими мне неидеальными, но такими экологически правильными и идеологически верными книжками секонд-хэнд. 

Исходя из логического устройства нашего бренного мира — где постоянно что-то портится, ломается, стареет, болеет и умирает — кажется более перспективным привыкать к тому, что быть неидеальными — нормально. Даже если ты книжка. 

Я хочу перестать бояться брать книжки в ванну, я хочу осмеливаться есть над ними арбуз, хочу научиться делать карандашные пометки или (о ужас!) даже писать на полях ручкой. Я хочу ценить покоцанные, побитые жизнью книжки так же, как новые — если не сильнее. Я хочу ценить неидеальную себя выше, чем инстаграмные фоточки, которые я умею делать, обрабатывать и выкладывать.

Я хочу не бояться жить своим телом, своим воображением, своим умом, своими чувствами в полную силу — хотя, понятно, гораздо безопаснее завернуться в целлофан и сидеть в шкафу. Думаю, по тому, как мы относимся к книжкам, можно увидеть, как мы относимся к жизни. 

Я часто хочу сохранить всё первозданным, нетронутым, новым и неиспорченным. Я часто отказываю себе в яркости жизни, боясь надорвать листик или капнуть кетчупом на обложку.

Но я много работаю над собой и хочу учиться принимать изменчивость жизни как факт. Я хочу перестать бояться того, что книжка приедет ко мне помятой. 

В конце концов, это не мешает мне ее прочитать. Как и мои собственные сомнения, страхи, потертости, недостатки, слова невпопад, резкости и усталость — не мешают мне быть мной.

А может, даже помогают.

Проявляясь по-разному, выпуская наружу разные «я», лажая и оступаясь, я могу увидеть, как вообще-то прочны вещи, тела и отношения.