Отдельная трудность в нарративной практике — казенные формулировки вопросов.
Мы учимся, пробуя применять вопросы, взятые из книжек и чужого опыта. Книжки при этом часто пережили перевод, а чужой опыт тесен в плечах и поджимает в районе живота.
Мы говорим: «Где ты познакомилась с этой ценностью?», а хотим сказать: «Как думаешь, в какой момент ты увидела, что кто-то так делает, и захотела научиться?».
Мы говорим: «Что важное было в этот момент нарушено?», а хотим сказать: «Наверное, если ощущается как потеря, как будто ты в тот момент чего-то важного лишилась. Как считаешь, как можно было бы назвать то, что в тот момент исчезло, пропало?».
Первые встречи с добровольцами параллельно с учебой — это одно мучение с формулировками!
Начинающему практику трудно использовать с добровольцами вопросы, которые дают на учебе. Они не ложатся ни в темп речи, ни в привычные предложения. Вопросы ещё должны быть объезжены, доработаны напильничком, из них нужно взять смысл, а не слова и не их последовательность. Нарративные вопросы — не работа по скрипту, не гипноз, а эмпатия.
Всё это хорошо известно преподавателям. Никаким другим способом, кроме как через мучение и доработку вопросов напильничком под себя, невозможно надеть на себя нарративный метод. Поэтому параллельно с учебой студенты выпинываются тренироваться на добровольцах. Которые тоже, между прочим, страдают от казенных формулировок студентов!
Добровольцы в первых беседах начинающего практика слышат не человеческие вопросы, а суконные цитаты из книжек. Да ещё и практик весь умучался, вспоминая, что там с ландшафтами, по какой карте идем и куда, что сейчас укрепляем. Но собеседники-то не в курсе. Им ужасно трудно понимать, чего от них хотят получить и зачем выражаются таким идиотским способом. Неужели нельзя сказать попроще?!
Чтобы научиться говорить попроще, нужны две составляющие. И обе требуют времени.
Первая — дистанция от учебных материалов.
Мне очень помогло три года не перечитывать ничего из того, что я штудировала весь 2016-й (кроме своих заметок). Смысл остался, а шаблонные и казённые фразы стёрлись из памяти.
Вторая — опыт.
Я проводила нарративные сессии, наблюдала за реакцией людей на мои вопросы, редактировала книжку про вдохновение, продвигая вопросы в ней в сторону нарративной философии, вела мастерские текста в нарративном ключе, использовала нарративные карты в процессе совещаний на работе в Яндексе — да и в жизни много обращалась к нарративу. Он стал моей концепцией клиентской работы: в центре — клиент, а я отвечаю за то, чтобы разобраться, в какую сторону стоит копать.
Потихоньку вопросы из книжных переработались и стали моими — причем тем самым они стали исключительно моими, то есть они не подойдут теперь больше никому, поскольку я формирую их в своем стиле и со своими особенностями речи. В них остались нужные смыслы, но они уже не копипаст из книжки.
Я опираюсь на стиль, в котором говорит собеседник, и строю вопрос обычными человеческими словами из материала, который мне выдал в беседе человек, который будет на вопрос отвечать.
После учебы прошло четыре года.
Философия нарративного расспрашивания стала бережным инструментом. Формулировки пообтряслись и не вызывают подозрений у тех, с кем я говорю нарративно. Я могу объяснить, зачем задаю тот или иной вопрос, к чему веду и что хочу получить.
Есть типичный механизм демонстрации процесса обучения: лестница компетентности.
Первая ступень — неосознанная некомпетентность.
Я не знаю, что я не обладаю навыком.
Вторая — осознанная некомпетентность.
Это стыдная стадия. Я внезапно выясняю, что не обладаю навыком. Здесь начинается обучение. Нелегко видеть себя начинашкой и видеть, насколько я в чем-то не разбираюсь. Многие отказываются изучать новое из-за дискомфорта этой стадии.
Третья — осознанная компетентность.
На этой стадии я уже выучила вопрос «что важное было нарушено», но все ещё делаю больно собеседницам, используя именно его (а не модифицированную под вежливую и не запарную беседу версию — это ещё впереди).
Если продвигаться дальше, невзирая на колюще-режущее чувство собственной неидеальности, с накоплением опыта наступит следующая стадия.
Четвёртая — неосознанная компетентность.
Я склеиваю вопросы на ходу, не особо о них задумываясь, потому что уделила практике много часов и кучу внимания. Мне важно отслеживать своё намерение и внимание собеседника, не перетягивать одеяло на себя и поддерживать беседу понятными репликами. Я могу обратиться к «нарративной карте» или двигаться самостоятельно, опираясь на ситуацию. В вопросы вложена моя философия без напряжения и усилий. Я «просто» разговариваю.
На этой стадии опыт наслоился так густо, что превращается потихоньку в интуицию. Мне достаточно небольших намёков, чтобы понимать, к чему что идёт. Я доверяю себе и процессам, позволяя беседе отклоняться от «правильной», если она ощущается вовлечённой и искренней. Я не боюсь.
А поскольку я не боюсь — то теперь ещё легче оттачивать вопросы, пробовать разные направления беседы, опираться не на своё перфекционистское желание сделать всё верно, а скорее опираться на то, что приносит клиент в моменте.
Время и дистанция. Вот что помогает дойти до четвертой стадии. А ещё — умение выносить сначала стыд позиции новичка, а потом дискомфорт стадии деревянных формулировок.
Потихоньку, не прекращая практику, мы доживаем до тепла, мудрости и уверенности в том, что всё обязательно сложится в затейливый узор, дорожка выведет к результатам, а с нами уже все в порядке.
Добавить комментарий