Книга Аманды Палмер «The Art of Asking: How I learned to stop worrying and let people help» переведена на русский. Но перевод мне не понравился (да и с названием я бы поспорила).
Перевод называется «Хватит ныть. Начни просить», но вообще-то Аманда говорит скорее о разнице между begging (попрошайничеством, бродяжничеством, умолянием) и asking (просьбой от равного).
Аманда говорит о ценности искусства, о том, как она работала статуей невесты на площади и обменивала пару долларов на цветок, о том, как она набрала миллион на Кикстартере и как разозлились некоторые люди. О работе с аудиторией, о близости и доверии с фанатами, о сложностях — особенно о том, как Аманда, для которой никогда не составляло проблемы попросить тампон в женском туалете у случайных незнакомых, с гигантским трудом брала в долг у мужа, Нила Геймана.
Я даже не переводила, а пересказывала несколько сюжетных линий — они не взяты из определенного отрывка, они скорее про всю книгу, о принципах, с которыми Аманда пишет. О том, что мне показалось важным.
Маркетинговый секрет Аманды Палмер
Она отвечала на письма поклонников. Она просила в твиттере желающих пустить группу переночевать на гастролях. Она впускала их к себе в квартиру — 400 незнакомых человек. Она создавала с помощью своих слушателей музыкальные видео в доме своих родителей — один раз снимать пришлось двадцать часов подряд, потому что денег хватило только на суточную аренду оборудования. Она писала в блоге откровенные истории — и про хорошее, и про плохое.
Она оставалась на автограф-сессию после каждого концерта (автограф-сессии были длиннее концертов, она выслушивала и обнимала тех, кто с ней говорил). Она принимала компакт-диски с записями («Пожалуйста, послушайте мою музыку!»). Она регулярно отправляла рассылку, где говорила с подписчиками как с друзьями. Она выступала бесплатно, если просили. И всегда воспринимала слушателей как равных.
Искусство — это не благотворительность, — говорит Аманда. — Художник предлагает свою работу в обмен на то, что зритель готов отдать. И если не каждый зритель готов что-то отдать, это не страшно. Найдётся тот, кто сможет его поддержать.
Аудитория и успех
Аманда осталась наедине с собой (и группой, и звуковиком, и другими сотрудниками). Она продвигала свои песни на сайте — по одной. Она записала каверы на Радиохэд. Она гастролировала и продавала сувенирную продукцию после концерта.
Но ей хотелось выпустить настоящий альбом.
Это куча работы. Сочинения, записи, сведения, пиара, работы с аудиторией. Это куча денег.
Она спланировала выход альбома и открыла сбор денег на Кикстартере. За пару дней она собрала сто тысяч долларов — сколько хотела. Но выплачивают собранные деньги только после окончания периода сбора — а запись альбома надо было уже оплатить.
Аманде — феминистке и самостоятельной женщине — пришлось взять деньги в долг у мужа. У них с Нилом Гейманом (который довольно богат) раздельные бюджеты. И для неё было крайне важно не брать денег у мужа. И все равно пришлось — на три месяца. Она скрежетала зубами, но другого выхода не было.
Так вот. Через неделю сбор денег не заканчивался. Деньги продолжали прибывать, хоть сто тысяч уже и набрали. Аманда твитила, восхищалась, выкладывала фотографии собранной суммы, написанной маркером на ее теле (после этого прислали ещё кучу денег). Это был первый сбор малоизвестной певицы на Кикстартере, пробивший потолок в миллион долларов (при плане в 100 тысяч).
Люди писали: «Вот сучка! Я ее даже не знаю! Почему ей прислали такую кучу денег?». Потому что она работала с аудиторией, вот почему.
Доверие и щедрость
И вот однажды на секретном выступлении у неё украли красную укулеле. С которой Аманда четырежды объездила мир.
Причём это явно был кто-то из своих — а она обнимала всех фанатов в тот вечер, раздавала автографы, пела вместе с ними и чувствовала себя совершенно безопасно.
Отревевшись, Аманда нажаловалась мужу, Нилу Гейману. Тот сказал, что все выпили и, возможно, это было не злостное деяние, а просто под алкоголем унесли, не подумав (вот только вчера я писала про щедрость предположений!).
Аманда написала в твиттере, что укулеле пропала и она бы очень хотела ее вернуть. Объявился посредник, знавший тех, кто ее унёс.
Укулеле принесли два подростка-панка. Они выглядели очень виноватыми и сказали, что напились и им показалось забавным стащить укулеле.
Аманда сказала им, что и сама делала очень странные вещи под алкоголем: спала со случайными людьми, скажем. И что она в юности стащила пару компакт-дисков группы, для которой продавала их на концерте, и только через десяток лет смогла им в этом признаться. Ее простили. И этих ребят она прощает. Потому что какой смысл в обратном. И она благодарна, что они вернули укулеле.
Видеть другого
«Как я вообще оказалась в отношениях с британским популярным писателем старше меня на 16 лет, который не танцует и не ходит по барам?», — задаёт вопрос Аманда. И отвечает: — «Потому что он видит меня. И я вижу его. Он, конечно, скромняга и разглядеть его трудно, но каким-то образом я вижу его. И я его люблю».
Потому что общих интересов и отсутствия разницы в возрасте не всегда достаточно. По крайней мере, для Аманды Палмер. А вот видеть другого — очень крутой навык. Не идеализировать, не проецировать на него непринятое в себе, не надевать розовые очки.
Видеть настолько неидеальным и настоящим, насколько сможешь. И любить.
Добавить комментарий