Лиз Гилберт. Кто принимает решения за вас?

Источник: эссе Лиз на фейсбуке

 

Кем я была в начале девяностых? Нью-йоркской писательницей, у которой ничего не опубликовано. Поэтому я работала официанткой.

Тем летом я выносила еду в дешевой итальянской забегаловке в Гринвич-Виллидже. Можно назвать эту работу самой ненавистной за всю жизнь!

Не потому, что быть официанткой — непрестижно или стыдно. Вовсе нет, я делала это годами — и мне нравится процесс. Просто в том ресторанчике были очень вредные начальники, токсичные ребята. Находиться там было неуютно и временами страшно. Все коллеги злились на руководство, но поделать ничего в тот момент было нельзя. Я пробовала с кем-то подружиться, чтобы проводить время на работе было приятнее, но этого тоже не выходило — ни с обслуживающим персоналом, ни с клиентами. Зато хорошо платили и можно было выбирать рабочую смену, поэтому я успевала что-то писать в свободное время.

Я снимала комнату в Ист-Виллидже. Мое окно выходило на кирпичную стену. Два соседа любили выпивать и веселиться. От меня ушел бойфренд. Машины не было, а чаевых еле-еле хватало на оплату жилья.

Всё, что меня держало на плаву тогда — мечта попасть на элитные летние писательские курсы Bread Loaf Writing Workshop. Они проходили в Миддлбери-колледже — в горах Вермонта!

Я представляла себе, как хожу на занятия и слушаю писателей, которых публикуют. Знакомлюсь с агентами и редакторами. Работаю над сборником рассказов. Возможно, даже нахожу круг единомышленников, который меня поддерживает в будущем!

Кроме того, полтора месяца в Вермонте спасли бы меня от самого душного и унылого времени в летнем городе.

Но плата за учебу на этих курсах была слишком высока. Она была заоблачной.

Всё, что я могла — подать заявку на стипендию. В том году было два места для тех, кому не по карману оплата. Если я была согласна работать официанткой, обслуживая более богатых участников курсов, в свободное время меня бы пускали на занятия.

Я была согласна.

Сопроводительное письмо я переписывала сотни раз. Мне ТАК ХОТЕЛОСЬ попасть туда! Помню, письмо заканчивалось так: «…возможно, я не лучший писатель, но официантка из меня отличная». Я была уверена, что они улыбнутся и скажут: давайте возьмем её!

Но меня не взяли.

Что я сделала тогда?

Не поехала в Вермонт.

По той же причине, по которой я не поступила в университет, не путешествовала по Европе и не жила в приличной квартире — у меня не было на это денег.

Вместо этого самую жаркую часть лета я провела в Ист-Виллидже. Смотрела на кирпичную стену из окна своей комнаты. Слушала, как в соседней комнате занимаются сексом и выпивают. Работала на мерзкой работе. И писала.

Писать я не переставала.

Угадайте, что волшебного случилось благодаря тому, что я писала всё свободное время тем летом?

Ничего. Ничего волшебного не случилось.

К концу года я была той же, что и в начале: писательницей, у которой ничего не опубликовано. И официанткой. Элитные писательские курсы по-прежнему были мне не по карману, а их устроители не хотели, чтобы я к ним приехала.

Но я не перестала писать.

На моем чердаке лежат блокноты, набитые строчками. Я исписала их в том году — а также до него и после. Кое-что из этих блокнотов перекочевало в книгу «Пилигримы».

Те годы были самым плодотворным и важным периодом моей творческой жизни. В то время я полностью посвящала себя любимому делу — упорно, в маленькой комнате, глядя на кирпичную стену, без ожиданий и наград.

Никому не было интересно, что и зачем я пишу. Только мне.

И не помню, чтобы мне был важен чей-то интерес к моим текстам. Мне не казалось, что кто-то должен интересоваться. Я прокладывала свою писательскую тропу. Мне был важен процесс. Я хотела быть автором — для чего нужно было делать только одно: писать.

Я не злюсь на тех, кто не взял меня на писательские курсы в Вермонте. У них свой бизнес, в котором взять меня на стипендию тогда оказалось невыгодно.

Я знаю, что поддерживать себя в писательстве — это только моя работа. Никто не обязан мне помогать. Я считала так с самого детства. И я справилась, поддерживая себя сама.

Если вы до сих пор считаете, что кто-то другой принимает решения за вас, завязывайте.

Пусть ничто не отвлекает вас от работы.

Лиз