Источник: Christina Baldwin «Storycatcher», перевод мой
Я училась в шестом классе, когда мне подарили маленький пастельный дневник на пять лет. На каждой странице стояла дата и было пять коротких строчек для письма. Я начала писать первого января, места на страничке хватило только на описание погоды и ужина. Не влезали ни истории, ни чувства, ни вопросы.
Я забрасывала этот дневник на несколько дней, а потом старалась вспомнить, что происходило во все эти дни. Со временем я сдалась, засунула этот дневник в ящик для нижнего белья, взяла чистую бумагу, папку на кольцах — и ушла в отрыв.
Я не была гениальным писателем, но мне нравилось ощущать важность моего опыта, который я решила записывать. Мне нравилась смелость, с которой я выписывала происходящее на пустых страницах — я не могла бы рассказать этого никому другому. Сейчас те откровения выглядят будничными; тогда они были важны и насущны.
Вести дневник — это то же, что играть гаммы, только в словах. Процесс записывания позволяет тренироваться в создании моей собственной истории. Чем больше мы тренируемся, тем лучше у нас выходит.
У меня не было цели, когда я писала. Я просто садилась и уделяла процессу время. Но однажды меня посетила идея: возможно, это моё дело. Возможно, я должна уделять своей жизни внимание, исследовать свои истории, рассказывать их. Возможно, моя жизнь будет меняться, если я буду писать.
*
Toke Paludan Møller, датский специалист по работе с корпоративными историями, называет свою работу «боевое искусство освобождать пространство для истории» (“the martial art of story space”).
Он говорит: «Люди говорят, что я — внешний консультант, но я скорее исследователь пространства, совместно создающий энергетические поля, практик, специализирующийся на тот моменте, когда мы исследуем историю вместе. Меня зовут поработать с компанией, в которой нужно что-нибудь расширить, усилить сигнал, найти внутреннюю мощь».
История живет в сотрудниках компании, у неё человеческая природа. История изменяема — и меняется постоянно. Что за организацию мы ни возьмем — группа волонтеров, сообщество, церковный приход, бизнес, больница, ведомство, родительское собрание или корпорация-гигант, история этой организации постоянно меняется.
Возможность наблюдать за изменением изначальной истории открывает массу возможностей — но также создает напряжение. Основы компании: миссия, стратегия, бизнес-план, видение развития, ценности — создают ожидание неизменности. Мощная организация часто опирается на героический путь отцов-основателей или миф о происхождении компании.
Однако нам нужно позволить этой истории видоизменяться, включать в себя инновации, отвечать новым запросам рынка. Основатели уходят на пенсию, а потом уходят на пенсию и те, кто был с ними знаком. В компанию приходят новички — и они хотят перейти от слов к делу. Меняются лидеры, меняется общество, меняется рынок — и хорошо бы, чтобы история тоже могла меняться, поддерживая их.
Когда я вижу новую компанию на горизонте, первым делом я спрашиваю себя: в чем состояла изначальная история и что с ней произошло к сегодняшнему дню?
*
Ближе к тридцати я принялась писать о детстве. Я писала, писала и писала.
Сначала я записала истории, а потом перешла в режим двойного написания. Это был диалог, разговор между ребенком, которым я была, и женщиной, которой я стала.
Для этого я писала двумя руками по очереди: «взрослый» писал основной рукой, а «ребенок» — другой рукой, непривычной к письму. Ребенок писал фиолетовым карандашом, взрослый писал перьевой ручкой.
Эта форма диалога объединяет нас с тем ребенком, которым мы когда-то были. Писать второй, непривычной, рукой, трудно — приходится тратить силы на создание читаемых букв, как когда-то в детстве.
В это время писать основной рукой, с её многолетним навыком владения искусством выведения понятных букв, становится проявлением силы, заботы, структуры взрослого. Такой взрослый знает, какие именно слова следует сказать, чтобы поддержать того ребенка, которым мы были. Страница за страницей, обе мои сущности — и ребенок, и взрослый — бережно исследовали территорию наших решений, а со временем сошлись на истории, понятной и предпочтительной обоим — на истории, подтверждающей нашу самость.
*
Это случилось несколько десятилетий назад. Пятеро ученых трудились в крупной компании, основная технология которой относилась к множеству тем и предметов, по каждому из которых в компании велись исследования и производство.
Наши пятеро ученых удобно расположились в просторной комнате за большими столами и зарабатывали приличные деньги. Однако их не покидала мысль о том, что придуманные ими элементы будут далее использованы в составе ядерного оружия — таким был один из продуктов компании.
Ученые сдружились и признали, что «провести жизнь, улучшая технологии смерти» вовсе не было работой их мечты. Они сговорились вместе найти другой способ зарабатывать на жизнь.
Был выработан план: один из них увольняется и ищет другую работу — такую, где не нужно будет продавать душу дьяволу. Четверо оставшихся поддерживают его семью на плаву. За ним идет следующий. И так далее.
Когда ученые договаривались, они предположили, что на последовательные поиски работы для пятерых специалистов уйдут годы. Но понадобилось всего шесть месяцев.
Их поддержала смелость признать историю, в которой им не хочется жить и работать — и выбрать историю, соответствующую их пожеланиям.
История подталкивает нас к действиям. Когда уже сказано — остается делать.
*
«История как Спящая красавица», — говорит Токе, — «храпит в своем замке за переплетенными ветвями деревьев уже не одну сотню лет. Но вот приехал принц и хочет добраться до истории. Ему приходится разбираться со сложностями, которые наросли за это время. Он ищет точку, в которой прячется изначальный смысл, заглядывает во все окошки. В моей работе роль принца играет хороший вопрос. Правильный вопрос разбудит историю. И пока вы говорите, слушаете и не сдаетесь, есть шанс, что хороший вопрос поцелует изначальный смысл — и возвратит всю историю к жизни».
Добавить комментарий